бушующую пелену пламени, и я видела, что держится он из последних сил.
Хорошее? Что же вспомнить хорошее? Когда мне было по-настоящему хорошо и беззаботно? Наверно в детстве. Я вспомнила тут самую поездку на море перед школой, свои ныряния в набегающую волну. Игры с соседской ребятней на пляже. Запах йода. Крики чаек, счастливую улыбку загорелой матушки, следящей за тем, как я путаю руки и неуверенно держу вилку и нож. Я понемногу стала успокаиваться и как наяву увидела себя плывущей среди волн по бескрайним просторам. Злость отступила, а за ней и пламя. Оно, не поддерживаемое жаром моих эмоций, понемногу стало опадать. Вот уже языки пламени не лижут потолок, вот пламя только вокруг меня. Момент и оно скользит только по моим рукам. Момент и его уже нет. Только сажа на всех поверхностях и на мне, и почему-то трудно дышать. Нет сил провести ладонью по лицу. И почему-то черные мушки вокруг меня. Целый рой. И слабость. Такая сильная, до шума в ушах, до дрожи в ногах и пальчиках рук. Я не почувствовала, как меня подхватили заботливые руки, сквозь беспамятство пробился только запах. Тот самый — мускус и сандал, а потом тьма приняла меня в свои объятия.
* * *
Алексей отнес тело Полины в ее комнату. Не взирая на разводы сажи по всему телу, сгрузил в кровать и накрыл одеялом. Пусть поспит. А ему было о чем подумать.
Он спустился к себе в кабинет, налил полный бокал виски и судорожно выпил. Да, такого он не ожидал. Нет, он, конечно, предполагал, что девчонка сильна, но чтобы настолько! Когда Колька что-то лепетал о десятибалльном шторме он, признаться, не поверил. Ну, мало ли чего со страха не привидится. И семибальный огненный шторм может натворить такого, что потом замучаешься с восстановлением. Но то, что он увидел сегодня и почувствовал… Да. Слов нет. Если бы он представлял, какой силой она обладает, десять раз бы подумал, прежде чем начинать ее провоцировать. Поступить по-другому Алексей не мог. Он должен был выяснить ее болевой порог, что может спровоцировать Полину, да и уровень силы тоже. Нужно же понимать, с чем придется работать. Жестоко? Безусловно. Но другого выхода не было. Там где замешана сила — не до сентиментальности. Довыяснялся. Еле справился со стихией. И это он, маг со стажем. А ведь, сколько она держалась, не поддавалась на его провокации, вызывая невольное уважение. Раньше она такой не была. Прав-прав племянничек, что-то во всей этой истории не так. Нужно разобраться. Только вот под силу ли? Или пригласить кого-то из мозгоправов, пусть они ее посмотрят. Хуже, во всяком случае, не будет. Да и еще, Марину нужно держать в узде, укоротить ее язык. Он обратил внимание, что спусковым механизмом сегодня послужила именно Марина. Как бы до беды не дошло. Хорошо бы ее услать куда-нибудь, да разве же эта дура поедет?
* * *
В этот раз я провалялась дня три, придя в себя только на вторые сутки. Эксперимент истощил, лишил сил и самое страшное, поколебалась вера в себя, в самоконтроль, который ранее я считала совершенным. Оказалось, что меня так просто вывести из себя, когда вместо разума остаются одни инстинкты и уже ничего не удерживает от края, за которым «убей» и «покарай», кажутся такими простыми и приемлемыми. Да, наверно, недавние события должны были произойти, чтобы я осознала, какая страшная сила скрыта в моем новом теле. Осознала, приняла и научилась с этим жить. Наверно в этом и была цель Алексея — испугать. Это у него замечательно получилось. Не знаю, как теперь смогу спуститься в тот подвал еще раз.
— Хватит валяться, — в комнату вплыл Николя с подносом, стоящим на специальном столике. — Вот твой завтрак, ешь быстрее и вставай.
Он примостил эту конструкцию у меня на кровати и плюхнулся рядом.
— Коль, а может, я сначала умоюсь? — я подняла бровку и вопросительно на него посмотрела.
— Потом. Ешь, завтрак я готовил, — и столько в этой фразе было гордости, что я не посмела ослушаться. Я подцепила вилкой кусочек бекона, осторожно его попробовала. Вкусно. А затем, даже не заметив, съела яичницу, запив ее одуряющее пахнущим кофе. Булочку с маслом тоже не проигнорировала.
— Все, — я отставила столик в сторону. — Наелась. А к чему такая спешка и почему ты тут, а не на парах?
— Назарова, ты монстр, — он рассмеялся. — Сегодня суббота и никаких пар не предвидится, а спешка… Спешка исключительно потому, что мне хочется показать тебе окрестности. А то за последние три дня валяния в кровати ты уже мохом поросла. Пошли, прогуляемся, и я тебе тут все покажу.
— Коль, а может ты выйдешь? — я подтянула одеяло повыше.
— Ой, Полин, а что я там еще не видел? — и он одарил меня улыбкой чеширского кота.
Нет, все-таки в этом парнишке что-то есть. Иначе с чего у меня так заколотилось сердечко? Но до своего родственника ему еще далеко. Вот лет через пять-десять Николай будет разбивать женские сердца одним взмахом длиннющих ресниц, одним насмешливым взглядом, полуулыбкой, движением руки, взъерошивающей лохматые вихры. И сейчас в нем есть определенный шарм и харизма, но нет пока еще заматерелости, которая приходит только с возрастом и опытом. Он пока только щенок, а вот матерым хищником станет со временем. И кажется, мне не суждено проследить все этапы его взросления и превращения из очаровательного юноши в сильного и властного мужчину. Я получу свое, научусь всему чему смогу и только меня здесь и видели. Митрофановы мне порядком надоели. А ведь общаюсь я с ними всего ничего. Жестокость Алексея, непримиримость Марины, щенячья преданность Николая, это далеко не те качества, которые я бы хотела видеть в близких мне людях. О родителях вообще говорить не приходится. Мать излишне властная, у отца есть свое мнение, но оно где-то очень глубоко закопано, без лупы и не разглядишь.
— Полин, — Колька выдернул меня из размышлений. — Вставай.
— Ладно, — я выбралась из постели, замотавшись в простыню. Еще немного пошатывало, но было значительно легче, чем вчера. — Ты иди, я, как только соберусь, спущусь вниз.
— Только ты недолго, — он встал и без возражений вышел.
Душ сделал свое дело, я пришла в себя, причем настолько, что почувствовала непреодолимое желание прогуляться. Стены начали давить, хотелось свежего воздуха и новых, желательно положительных эмоций. Николай, как верный рыцарь, ждал внизу, приплясывая от нетерпения на одном месте.
— А где все? — удивилась я отсутствию обитателей дома.
— Марина